Ушедшее — живущее - Борис Степанович Рябинин
Люди часто проходят по жизни, оставаясь непознанными, не задевая чувств других; иногда не раскрываются, так и уходят, унося с собой свою тайну; иногда раскрываются при случае. Собака — катализатор. Любовь к собакам свела меня со многими замечательными личностями. Среди них народные артисты СССР Сергей Образцов и Александр Огнивцев, писатели Леонид Леонов и Владимир Лидин, Перовские и семья Гитовичей, скульптор-москвич А. И. Григорьев и его жена А. А. Арендт, прямой потомок доктора Арендта, который пытался лечить смертельно раненного на дуэли Пушкина, земляк наш, уралец Степан Щипачев и алмаатинец Максим Зверев… всех их объединяет любовь к братьям меньшим. Так, через собак, познакомился я с писательницей Галиной Серебряковой, с представителями династии путешественников и ученых-металлургов Грум-Гржимайло (две родственные ветви) и — наследниками традиций Дуровых (тоже две линии). Так состоялось и знакомство с Ватагиным, знакомство, родившее вскоре союз двух единомышленников-единоверцев, почитающих силу и красоту живого как самое прекрасное в этом мире.
А сколько милых людей повстречалось в бесчисленных поездках по стране и за ее пределами! Помню, в Тольятти, волжском Автограде, ночевал у совершенно неизвестных мне людей: они нежно были привязаны к своему Пиму, и этого оказалось достаточно, чтоб двери их квартиры распахнулись для меня. Любовь к живому — сильнейший душевный двигатель, который помогает выявлению общности идеалов и воззрений. Сколько я получил и продолжаю получать писем из-за рубежа.
Зоркость глаза и пристальное внимание к миру окружающих нас живых существ, обостренное чувство ответственности за судьбу живого — вот что характеризует этих людей. (Не такова ли важнейшая черта всех борцов за мир?)
Вспоминается, как Галина Серебрякова, после прочтения статьи «Человек должен быть добрым» (потом вышла книжка такого же названия), узнав о выпаде против автора статьи и защищаемых им принципов со стороны некоего Земного (псевдоним?), первой предложила свою помощь, прислав незамедлительно небольшое, но достаточно выразительное и аргументированное, емкое по чувствам и мыслям письмо.
Серебрякова писала:
«Любовь и дружба между человеком и собакой началась в незапамятные времена. Уже на первых робких скульптурных упражнениях человека каменного века она отразилась воочию.
Спиноза и Толстой, Маркс, Энгельс и Ленин, такие поэты, как Маяковский, действительно, жалели и берегли животных.
В истории жизни великих революционеров Робеспьера и Лебо многократно описаны собаки. Пес Шилликем последнего революционера Великой Французской революции Филиппа Лебо привел его вдову на могилу хозяина и сам умер там с горя.
Маяковский не раз говорил мне о своей горячей привязанности к своему псу Скотту, который умер у него на руках, и великий поэт горько плакал над ним, чему я живой свидетель… Любовь к животным свойственна советскому народу, и только некультурность может порождать попытки посягнуть на животный мир…
Галина Серебрякова, член КПСС с 1919 года».
Вспоминается также, как однажды в Москве ко мне пришел нежданно-негаданно учитель Гельфан, добрейший Ефим Моисеевич Гельфан, приехавший ради такого случая из поселка Белоусово Угодско-Заводского района Калужской области (разыскал, где я живу, как? — до сих пор для меня загадка; я остановился у знакомых), пришел, чтобы уговорить меня написать для книги «Игры и упражнения для маленьких и больших» («Воспитание детей в игре»), готовившейся в издательстве «Просвещение», раздел «Игры детей с животными». Он придавал большое значение таким играм. Книга вышла, Ефим Моисеевич был доволен (желание его было исполнено), однако не считал, что дело сделано, можно поставить точку. На дарственном экземпляре, который я сохраняю как дорогую реликвию, он написал:
«И все же Вы, Борис Степанович, напишете большую, хорошо иллюстрированную, чрезвычайно нужную книгу «Игры детей с животными»…
Именно они, четвероногие друзья и спутники наши — собаки, подарили мне много незабываемых встреч, общение — в иных случаях письменное, — без которых жизнь моя, право, была бы беднее. При их посредничестве круг моих знакомств значительно расширился, а сфера интересов стала поистине необъятной. Без преувеличения, они помогли мне лучше увидеть красоту человека и богатство человеческой души.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Бывают встречи, которые помнятся всю жизнь. Такой незабываемой по впечатлениям явилась для меня встреча с Алексеем Алексеевичем Игнатьевым, генерал-лейтенантом в отставке, автором широко известной книги «Пятьдесят лет в строю», служившим, как он писал о себе, трем русским императорам и закончившим свой богатый событиями жизненный путь в верном служении советскому народу, Советскому государству.
Только одно воскресенье
(День с автором книги «Пятьдесят лет в строю»)
Крупные, без наклона буквы, манера письма свободная, форма выражения, как показывал текст, весьма своеобразная, свидетельствующая об яркой, незаурядной индивидуальности, открытой независимой душе и живом привлекательном характере.
«г. Свердловск, Пролетарская ул. 22, кв. 11…»
Это — мне. Тогда я жил на Пролетарской, недалеко от того места, где построили позднее кинотеатр «Космос». Дом — деревянный, двухэтажный, внутри двора, — пока стоит, но, кажется, его скоро снесут, как многие другие в этом районе.
«19—1—53.
Проезд Серова, 17, кв. 15. К5—98—78. Москва.
Восхитительный и благодетельный автор, Борис Степанович!
Окольным путем (чужая «библиотечная») ко мне попала Ваша книга «Твои верные друзья».
Лучшей книги о своих друзьях я не читала. Богатый грамотный русский язык, — тоже отрадно. Проникновенная наблюдательность и любовь, любовь, любовь — этот ключ успешного творчества. До чего хорошо, слов не нахожу! У меня, представьте, было самое «рассобачье» детство, но дружба с моими друзьями ведется с тех пор, как я себя помню. Это было отрадно и именно благодетельно.
Вся эта преамбула к тому, чтобы просить Вас выслать мне наложенным платежом (в Москве книги нет) Вашу книгу. Вы окажете мне необычайное удовольствие!
Можно еще предложить «товарообман»: пришлите мне книжку с автографом и взамен получите книгу моего мужа, А. А. Игнатьева «50 лет в строю». Не знаю, как Вам, а мне эта книга тоже нравится.
И еще: будете в Москве — приходите к нам. Познакомимся и представим Вам спаньольчика «Додика». Это совсем отменный собачкин. Привет Н. Игнатьева».
Книгу (разумеется, не наложенным платежом) я послал и вскоре получил второе письмо:
«3—2—53 г.
Алексей Алексеевич и Наталия Владимировна Игнатьевы.
К5—98—78. Москва.
Прелестный Борис Степанович!
Сегодня получила письмо Ваше. Спасибо!
Засыпая, — стараюсь всегда думать о приятном, —
